— Не шевелись, здесь волк! — прошипел он, глядя мне за спину.

Мог бы и не просить. Как будто я могла в его тисках сделать хоть что-нибудь.

Закрадывались смутные подозрения, что́ это за волк и почему он пришел. Тем временем Фред достал нож, и я поняла, что если я права, то сейчас парень убьет не просто волка, он убьет Амико.

Фред ослабил хватку, и я смогла быстро вывернуться из его рук.

Отскочив в сторону, я мигом оценила ситуацию: позади меня действительно стоял Амико. Всегда дружелюбный и добрый, сейчас он был явно агрессивно настроен. Волк оскалился и зарычал на нас, будто собирался броситься и разорвать.

Фред, также приготовившись атаковать, занес за голову руку с ножом, а я встала перед ним и расставила руки, преграждая путь:

— Не смей, не нужно его убивать! — Я громко дышала, глядя в темнеющие от злости глаза парня.

— Амедея, отойди, сейчас же! Я не хочу тебе навредить! — прорычал Фред.

— Так не вреди! Ни мне, ни волку! Он сейчас уйдет, я обещаю!

Я стояла спиной к разъяренному животному, но не ощущала от него опасности. А вот развернуться спиной к Фреду я бы не рискнула.

Рука парня медленно опустилась, и он раздраженно выдохнул:

— Твоя взяла! Попробуй, прогони! — Ехидство в его голосе больно резануло по сердцу. Что ж, если вопрос стоит именно так…

Я подошла к волку, который уже не рычал, только взирал серьезными глазами на меня, будто осуждая.

— Амико, уходи… — шепнула я ему едва слышно, даже не надеясь, что животное послушается. Но он окинул меня прищуренным взглядом и рванул в лес.

Шумно выдохнув, я только в тот миг поняла, что практически не дышала. Обернувшись, я увидела Фреда, который крутил мой лук в руках и внимательно его разглядывал. Как будто ему было все равно, загрызет меня волк или нет. Это было не так интересно, как рассматривание моего оружия.

Я подошла, резко выхватила лук и молча пошагала к дому. Парень быстро меня нагнал и как ни в чем не бывало спросил:

— Откуда это у тебя? — Он кивнул на лук, а я буркнула:

— Друг подарил! Тот, который не бросит на съедение волку в надежде на интересное зрелище.

— Ты сама не дала мне тебя защитить, забыла? — сердито ответил парень.

— Для того, чтобы защитить, необязательно убивать зверей! — парировала я, не глядя в сторону Фреда.

— Ладно, извини, возможно, я был не прав! — более миролюбиво выдохнул парень. — Так что за друг тебе подарил лук? — не унимался Фред.

К чему этот интерес? Что он хочет выяснить?

Я пожала плечами и сказала:

— Просто друг. А что такого ты в нем увидел? Чем вызваны твои вопросы?

— На них странные иероглифы, Амедеа. Не думаю, что кто-то знает, что они означают! — задумчиво проронил парень.

— И ты, конечно же, знаешь, что это за знаки? — ехидно спросила я, но Фред никак не отреагировал на мой скептицизм.

— Да, знаю: эти знаки дают сильную защиту и способность поражать врагов. Это очень сильная вещь!

Взгляд его снова упал на оружие в моих руках, а я инстинктивно прижала его к себе.

Фред хмыкнул и отвернулся, но продолжил идти рядом.

Уже добравшись домой, мы остановились возле калитки, и Фред проронил:

— Извини, я сглупил сегодня. Мне не следовало так равнодушно отпускать тебя к дикому зверю. Попытайся он тебе навредить, я был бы наготове, поверь.

Я посмотрела на парня, пытаясь разглядеть неискренность, но не нашла ее. Его слова звучали с сожалением и какой-то затаенной тоской.

В конце концов, он такой же сирота, как и я. И уж кому, как не мне, понимать, что можно одичать, если с тобой не очень хотят общаться. А Фред, он, может, еще более ранимый, чем я, но, будучи мужчиной, всеми силами пытается скрыть это.

Кивнув то ли ему, то ли своим мыслям, я улыбнулась и погладила его по руке:

— Все хорошо Фред, я не в обиде на тебя. Но я бы хотела попросить… — Замявшись, я не знала, как правильно выразить свои мысли и не обидеть его. И стоило ли? Но решившись, я выдала: — Не целуй меня больше так…

— Как? — прошептал парень.

Я нахмурились, подбирая слова:

— Так, как будто отказаться я не имею права!

Видимо, Фред увидел что-то такое в моих глазах, что заставило его растеряться и коротко кивнуть.

— Хорошо, я поцелую тебя только в том случае, если ты сама меня попросишь.

Он резко развернулся и через мгновение уже растворился во мраке ночи. Я с грустью посмотрела ему вслед, и какое-то предчувствие поселилось внутри, рядом с тоской по Киро. Амико не случайно оказался там, на холме, он видел наш поцелуй с Фредом. Если волк каким-то образом расскажет все фавну, как тот отреагирует? Подумает ли, что я забыла о нем просто потому, что встретила другого?

Я с досадой прикрыла глаза, осознавая очевидное: а что он подумает обо мне, о той, которая еще вчера таяла в его объятиях, а теперь целует другого?

Непрошеные слезы закапали из глаз, но я заставила себя остановиться. В конце концов, какая разница, что обо мне подумает убийца?

Я пошла к дому, как вдруг встрепенулась, услышав дикий, жалобный вой, внезапно разрезавший тишину. Амико? Этот раздирающий душу волчий плач вызвал волну жалости, но почему-то не к нему. Какими-то фибрами души я почувствовала, что это боль не волка — это боль Киро.

Глава 21

Дни побежали быстрее. Я все так же часто слышала волчий вой ночами, но научилась стойко переносить эту боль. Да, мне тоже было плохо из-за потери друга, но я не могла допустить, чтобы тот, кому я поверила, воспользовался этим и убил меня.

Поначалу я засыпала с трудом, слыша Амико, и долго плакала, вторя волчьему вою. Мне снился Киро, но уже не в тех снах, что приносил он. Это были мои сны, полные ужаса и одиночества. А его взгляд в этих сновидениях был сродни пытке — такой родной и в то же время такой чужой. В его глазах я видела застывшее разочарование, которое разбивало мое сердце на тысячу мелких осколков, снова и снова. Киро в моих снах всегда уходил, а я звала и бежала за ним, сбивая ноги, но темнота поглощала его, не оставляя мне никакой надежды.

Проснувшись сегодняшним утром, я судорожно пыталась отдышаться. Снова эти сны. Я думала, со временем станет легче, но нет. Становилось только хуже. Рана на сердце росла и причиняла все больше боли. Иногда казалось, я готова принять его как убийцу, лишь бы он был рядом. Лишь бы я могла слышать его смех и видеть невероятные глаза. И пусть убьет меня, но эта боль наконец-то перестанет терзать мою душу.

Утерев слезы, я поднялась с кровати и выглянула в окно. На улице занималась заря. Густой туман стелился по траве и оседал росой на зеленых побегах. Я оделась и вышла на кухню. Принявшись готовить завтрак, я подумала, что сегодня надо бы сходить на рынок. Яиц накопилось много, можно и продать. Потом заскочить к Паолине. Надо занять свои мысли, чтобы не думать о Киро — так будет легче.

Вечером, скорее всего, снова придет Фред. Мы теперь с ним виделись практически каждый день. Парень больше не пытался меня поцеловать, похоже, и вправду ожидал от меня просьбы. Что ж, оно и к лучшему — я пока сама не знаю, чего хочу. Он часто спрашивал о моей жизни до него, о том, с кем я общалась, с кем дружила. Но так как рассказывать было особо нечего, то и разговоры на эту тему быстро себя изжили. Правда, упоминание о Джордже всегда злило Фреда, и я решила, что лучше о нем не вспоминать.

Когда мы с непривычно молчаливым дедушкой позавтракали, я сообщила ему о своих планах и накинула шляпу, собираясь в дорогу. Тот задумчиво кивнул и продолжил неспешно есть. Бросив взгляд на старика, я догадалась: снова не выспался. Неужели я опять разбудила его своим плачем или криками?

Вздохнув, завязала ленты под подбородком и выбежала на улицу. Я пошла вдоль дороги и, опустив взгляд, задумалась. За все годы жизни в деревне я успела изучить каждый камушек на этом пути, каждую ямку. Знала с закрытыми глазами, куда смотрит веточка старого дерева. И от этого стало невероятно грустно и тоскливо. Неужели моя жизнь всегда будет такой? Даже через тридцать лет я буду все так же собирать молоко да яйца и носить их на рынок? Видеть все тех же людей, слышать все те же голоса? Безысходность свернулась удавкой на шее, и я остановилась, пытаясь удержать слезы. Пару раз глубоко вздохнув, я прикрыла глаза.